День третьей пролетарской революции
В статье высказано несколько спорных, но принципиальных мыслей. Поэтому неизбежна авторская подпись, и очень желательно вдумчивое обсуждение. Среди таких странных мыслей — главная: тезис о проигранной пролетарской революции в 1990 — 1993 годах. У автора есть и более широкие доказательства этого тезиса, но они требуют отдельных публикаций.
12 июня в РФ — официальный праздник «День России». Коммунисты могут посмотреть на этот день несколько иначе…
Попробуйте набрать в поисковике «день независимости России» и узнаете много нового и интересного об этом несуществующем празднике. Например, на одном чрезвычайно дамском сайте (nicelady.ru) обнаружится глупейший текст:
«— Россия — священная наша держава. Россия — любимая наша страна, — эти великие слова гимна РФ написанные поэтом Сергеем Михалковым, которые положил на музыку композитор Александр Александров, как можно более точно характеризуют величие нашей Родины».
Наши «хорошенькие леди» и, обслуживающие их интересы, копирайтеры уже и забыли, что «великие слова» переписаны «поэтом». Напомню первоисточник: «Союз нерушимый республик свободных, сплотила навеки Великая Русь. Да здравствует созданный волей народов единый, могучий Советский Союз»…
Вот уж, воистину наследники Ляписа Трубецкого… Можно: «Страдал Гаврила от гангрены, Гаврила от гангрены слег»… А можно: «Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку испекал»… Лишь бы полтиничек с барской руки подкинули.
Но я сегодня — не о Сергее Михалкове, а о странном празднике «День России», который в народном обиходе упорно считается «Днем независимости», прямо впору индейку готовить. Другими словами, в этом празднике все настолько же нелепо, как и в деятельности бывшей советской творческой интеллигенции.
Приурочена дата к принятию «Декларации о суверенитете РСФСР» Съездом народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 года. К слову сказать, в этот же день в 1991 году был избран подавляющим большинством первый президент России. И когда это самое подавляющее большинство голосовало, каждый в этом большинстве представлял себе в Борисе Ельцине, кто последовательного коммуниста, кто демократа, кто либерала, но почти все поголовно — сильную руку…
Вот в этой мистически-эпохальной надежде на «сильную руку» мы большевики должны усмотреть сквозь нелепость празднования 12 июня другое значение этой даты, и отмечать ее, как начало третьей пролетарской революции в России. К сожалению, эта революция отличалась от рабочих движений 1905 и 1917 года своей бессознательностью, отсутствием доверия рабочих к коммунистам. Именно поэтому она трагически завершилась расстрелом последних защитников Советской власти в белом доме.
Напомню, что в середине 80-х годов теперь уже прошлого века началась оголтелая антисталинская кампания во всех советских средствах массовой информации. В общественное сознание «влезли» призраки честных уничтоженных коммунистов, подлинных представителей ленинской гвардии, творцов революции. Народ и рабочий класс обладали лишь минимальной информацией о сталинской эпохе, поэтому на фоне перестроечного бардака поверили подпевалам Яковлева.
«Да, — сказал народ, — видимо, во всем виноват Сталин, это он предал революцию и поэтому сейчас в стране все плохо, безденежно, несвободно, бесперспективно… Но Горбачев слишком слаб для того, чтобы победить кризис в коммунистическом движении. Нужна сильная рука»…
Почувствуйте это роковое противоречие, на одной чаше весов — «разоблаченный» Сталин, а на другой — ожидание сильной руки. Кого это ждал рабочий класс? А может быть, не кого-то конкретно, а чего-то, что неразрывно сплелось с его именем и эпохой, возврата социалистического прогресса и пролетарской справедливости.
Если рабочие утратили свою партию, свой передовой отряд, свою сознательность, их движение может быть только бессознательным, и слепая мощь этого движения рождает лишь тредюниостскую политику, которая в окончательном своем выражении является буржуазной, подчиняется интересам буржуазии. Этот закон полновластно господствовал над событиями третьей пролетарской революции.
В настоящий момент нет необходимости вновь анализировать события XX века, вновь показывать постепенный откат к оппортунизму, происходивший в КПСС после смерти Сталина. Сейчас важно понять, что в 80-е годы были окончательно задавлены любые проявления диктатуры пролетариата. То, что в Программе КПСС 1962 года было провозглашено де-юре, стало в эпоху перестройки де-факто.
Партийные комитеты больше не осуществляли контроль за деятельностью «красных директоров», они слились с дирекциями и совместно создавали всевозможные коррупционные схемы. Партийные секретари, директора, представители Советской власти все больше отдалялись от советского народа, все чаще демонстрировали свое элитарное превосходство…
Именно это было выражено членами бригад коммунистического труда в простой и определенной фразе: «Контра окопалась в штабах».
То, что выражалось в смутном представлении о «сильной руке», было ожиданием радикальных перемен, а без радикальных действий, будем выражаться прямо — без революционных репрессий — уже не возможно было остановить надвигающийся кризис оппортунизма. На коротком отрезке времени с конца 70-х и до середины 80-х годов вторичное классообразование приняло катастрофические масштабы, и спряталось за формальностями конституционного порядка и идеологической лжи. Как будто, выступая против конкретного функционера партии или руководителя предприятия, делаешь подкоп под самые основы социализма.
Другими словами, именно группа людей, осуществляющих управление рабочим государством и партией, перестала быть представителями рабочего класса, а сформировалась сначала в буржуазную прослойку, а затем в буржуазный класс. Взаимные связи, контакты за границей и в преступном мире расширили границы этого класса и его социальные аппетиты.
И повторю, уничтожить этот класс можно было, лишь выйдя за пределы конституции, права и даже партийной дисциплины. То есть фактически внеправовой репрессией, опирающейся на прямой контакт с трудящимися. Грубо говоря, все ведь знали, что конкретный Иван Иванович обогащается за счет государства, знали о его контактах с заведующими складами, с завмагами, с преступными группировками, с коррумпированными сотрудниками органов и прокуратуры, но в рамках правовых процедур с ним сделать ничего не могли. Революционная радикальная репрессия могла разрешить такие проблемы и в партии, и в руководстве страной одним ударом. И народ ждал такой репрессии, то ли как чистку в партии, то ли как силового воздействия КГБ или партийных комиссаров.
Но репрессия была предпринята не против, нарождающейся буржуазии, а против народа. Ускорение и антиалкогольный закон потребовали интенсификации труда, но ничего не изменили в принципах управления, в системе, уже выпадающих из общей социалистической собственности, хозрасчетных предприятий, в противоречии между прибылью и планом.
Вот на этом-то фоне всеобщих ожиданий и стратегических провалов на мифических горизонтах бессознательных надежд замаячили образы Гдляна и Иванова с одной стороны, и Ельцина — с другой. Первые создали иллюзию борьбы против полуфеодальной «мафии» восточных республик, а второй — главного идеолога чистки московской парторганизации. Что происходило на самом деле в данном случае не имело значения. Главным стало лишь то, какую иллюзию начали питать по этому поводу массы трудящихся. Классический буржуазный спектакль информационных вбросов и недомолвок, в данном случае нашел себе подготовленную среду.
Повторю, если бы партия попыталась в этот момент реально прислушаться к тому, что происходит в коллективах, а не к тому, что озвучивает ЦК, она смогла бы своими первичными организациями возглавить рабочее движение, дать ему зрячесть. Но именно партия в подавляющем своем большинстве в роковые 80-е годы перестала быть пролетарской, вобрала в себя дряблую массу городского мещанства, зациклилась на мелких ежедневных шажочках, перестала быть революционной.
Маленький эпизод. 19 августа 1991 года. К середине дня люди даже в самых провинциальных местечках узнали о событиях в Москве. Но уже даже в таких городках и поселках возникли различные диссидентские политические клубы, в которых заседали социал-демократы, национал-демократы, либералы, поклонники «шведского социализма». В этот день в городке Бугульма, члены такого политклуба, трагично посовещавшись, пошли … в горком КПСС. Не потому, что горком обладал всей полнотой информации и власти, а потому, что хотели, чтобы именно горком коммунистической партии возглавил протест против ГКЧП.
Горком трусливо отмолчался, политклуб начал действовать на свое усмотрение. Но сам факт, что даже эти антисоветские активисты требовали руководящих действий от компартии говорит о трагичности упущенного момента.
А дальше, пока еще товарищ Ельцин выступил с танка, пока еще партийная программа «Время» показала это выступление всей стране и страна вспомнила … Ленина, пошла защищать коммуниста Ельцина и коммуниста Горбачева.
Какие еще нужны доказательства тому, что мы имели дело с революцией, которую предали ее вожди?
Ведь не случайно сторонников Ельцина и демократической платформы долгое время считали левыми, а сторонников товарища Андреевой и Ампилова правыми. Дело в том, что в Советском Союзе были силы, которые стремились оставить все как есть, силы которые звали назад в «цивилизованный мир», но силы, которые бы от лица коммунистов внятно и прозрачно сказали, что нужно революционными средствами сделать еще один рывок вперед, в коммунизм, оказались по объективным и субъективным обстоятельствам чрезвычайно слабыми, не готовыми к революции, к руководству восставшим народом.
Итак, «Декларация о суверенитете РСФСР» 12 июня 1990 года стала началом пролетарской революции, избрание Ельцина первым президентом России — ее вершиной, а разгон Верховного Совета в октябре 1993 года — окончательным поражением. Суверенитет давал шанс принять решения без консервативных депутатов восточных республик, избрание президента — выражало надежды на чистку. На деле — без руководящей марксистской идеологии — произошел трагичный раскол рабочего класса, как по национальным так и по социальным признакам. Разные группы рабочего класса попали под влияние буржуазных, националистических, умеренных народнических партий и революция потерпела трагическое поражение. Восставшая Москва была залита кровью, а провинции в 1993 году в основной своей массе отмолчались…
12 июня — трагичная дата, дата памяти новой вереницы жертв классовой борьбы, наших, еще несознательных товарищей!
