«Стабилизец»

Любители стабильности и закон энтропии

Автор: Н. Выхин

Прогресс, развитие связаны с планом и планированием неразрывно и абсолютно. Сумасшедшие идеи наших дней о том, что прогресс и развитие возникнут из рыночного хаоса, сами по себе, без проектирования, в качестве «приятной неожиданности» — сродни фантазиям, что ураган, пронёсшийся по свалке, соберёт из мусора самолёт. Или что обезьяна, бессмысленно шлёпая по клавиатуре – случайно, незапланировано, отстучит текст романа «Война и мир». Конечно, этого не будет.

Если в основе предыдущей идеологии лежало восходящее движение, рождавшее исторический оптимизм, мечты «о великом Завтра», то в основе нынешней лежит идея стабильности, попытки пресечь движение, остановить время, сделать так, чтобы всегда просыпаться в одно и то же утро. Появление подобных настроений предсказывал Гёте: «остановись, мгновенье, ты прекрасно!».

Тем, для кого мгновенье отнюдь не прекрасно, а совсем наоборот, это раздражает. И, хотя таковых большинство, попробуем понять логику меньшинства, для которого текущее мгновение «прекрасно».

В основе путинизма лежит идеологема победы над смертью. Россия умирала, и умирала стремительно, она разлагалась прямо на глазах. С приходом Путина процесс был ЗАМОРОЖЕН, то есть совершенно очевидная смерть 90-х утратила свою стремительность, темп и то, что у бегунов называют «спурт». Правда, и жизни в замороженном состоянии тоже не бывает. Заморозка – не лечение. Заморозка никаких проблем не решает, она (и в этом её позитивное значение) – оттягивает решение. Замораживание даёт умирающему фору по времени. И больше ничего не даёт.

В основе путинизма – умеренный (в основе ельцинизма был неумеренный) гедонизм руководителей. Эдакое эпикурейство, корни которого следует искать как в общеевропейских процессах разрушения догматического ядра человеческой личности[1], в специфически-советских процессах цивилизационной усталости[2], а так же во вполне заслуженной гордости «победителей смерти».

Когда эти три фактора накладываются друг на друга – появляется классический представитель путинизма, равно чуждый и крайностей ельцинизма и прогрессивности советизма.

+++

Грубо говоря, человек последних поколений разлагается сам по себе: утрачивая догматическое ядро, лежащее в основе сложения личности, как хребет в основе позвоночного организма, человек современности утрачивает смысл научных и культурных достижений предков. Его разум теряет связность, наполнен «бурлением звериных инстинктов», из которого в сферу разума прорываются бессвязные картинки услаждающего или устрашающего содержания.

Это – отражение в уме современного европейски-образованного, но потерявшего догматическую основу своих интеллектуальных поисков человека внезапных капризов и похотей. Откуда они? Они порождёны прохождением импульса зоологических инстинктов через ткань логической структуры мышления.

Если пузырёк газа прорывается наверх через плотную жидкость, то он приобретает шаровидную форму. Когда зоологический грубейший инстинкт пробивается через логическую структуру современного образования, он принимает форму мысли, превращается в мыслевидную псевдомысль. Это когда содержание чисто-звериное, но форму пытается принять человекоподобную.

Главное требование звериного инстинкта, враждебного абстрактному мышлению (создавшему, собственно, человека и всё над-животное в человеке) – отказ от широких обобщений, от абстрактных идеалов и ценностей, от нематериального в пользу грубо-материального. Инстинкт настойчиво требует от своего носителя отречься от универсалий[3] в пользу локализма биологической особи и её плотских наслаждений.

В коих зверь и полагает единственный смысл жизни (и, кстати говоря, довольно искренне – до слёз, если вытащить его на откровенность). А потому в той или иной форме начинается очень знакомая нам (и тогда не очень понятная) возня, связанная с выталкиванием абстрактных, вневременных идей и ценностей в пользу конкретного и временного удовольствия биологической особи.

Этот процесс-оборотень осложнён тем, что человек далеко не всегда осознаёт, что именно с ним происходит и какая сила им движет. Деабсолютизация мышления[4] и его зоологизация – две стороны одного процесса. Какую бы веру не потерял человек – в Бога или в коммунизм – в итоге мы всегда имеем вместо человека животное.

+++

С утратой абсолютных, безусловных ценностей человеческая цивилизация сама по себе изменила тренд, и после многих веков неуклонного восхождения отчётливо пошла вниз, путём деградации[5]. При развороте каравана первый верблюд становится последним. Авангард сил прогресса, СССР, при повороте цивилизации к зоологическому нисхождению в угоду животным, низшим инстинктам, подвергся удару особенной силы и ненависти. Кроме этого, помимо этого, советский человек сам по себе устал от постоянного ускорения. Скорость перемен быта в 50-70-е годы была такова, что советский человек психически в буквальном смысле помешался. А это обернулось не только безумием поведения (хотя и безумия в 80-е хватало), но и обожаемой путинистами «тихой гавани», которая стала в речах Путина и его соратников чем-то вроде ожидания машиаха у евреев, чем-то заветным и сакральным.

«Тихая гавань» — больше чем аллегория, это то место, куда они всеми силами пытаются то ли доплыть, то ли вернуться, и в путинизме она имеет (как и «вежливые люди») метафизическое значение. Подобно тому, как металл отливается в форму, советская усталость от сверхтемпов прогресса, завязанного на стрессе сверхскоростных перемен отлилась в мечту о неизменности быта. Чтобы тридцать лет не бегом бежать, как в 50-70-е, а на боку лежать, и ничего бы не менялось!

Если человек ХХ века вместе с распадом догматического ядра, слагавшего его личность, являвшегося основой его воспитания утратил СМЫСЛ ЖИЗНИ, то советский человек заодно со смыслом утратил и тонус движения, развития. Кратко говоря:

-Смысла ни в чём нет, и я очень устал! – вот что должен был бы услышать гений, если бы оказался в 1985 году на месте Горбачёва. А услышав – усилить работу по религиозному воспитанию и притормозить «ускорение», удерживая привычные, сложившиеся формы быта. Тогда катастрофы цивилизации можно было бы избежать, временной паузой перегруппировавшись.

Но в итоге советские люди не перегруппировались, и временная пауза обернулась окончательным распадом. Клетка, в которую цивилизация заключила внутреннего зверя, развалилась, и зверь вырвался наружу, уничтожая в своём носителе всё человеческое. Начался в буквальном смысле слова ад, инфернальные будни 90-х, худшей эпохи в нашей, а может быть, и во всей мировой истории.

+++

Если уподобить разрушителей цивилизации вирусам, то, как и у всех вирусов, есть у них штаммы наиболее смертоносные – и более умеренные. Смертоносные формы вируса убивают своего носителя и умирают сами. Умеренные «притираются» к носителю, сохраняя ему – и через то самим себе – жизнь и возможность размножения.

Горбачёв и горбачёвщина, Ельцин и ельцинизм – наиболее агрессивные и смертоносные формы вируса, убивающие страну и цивилизацию быстро и решительно. Убивая страну и цивилизацию, они и убивают и самих себя. По законами вирусологии непременно должен был выделиться более щадящий штамм болезни, который совместим с носителем, сохраняет носителя и себя в нём. Торжество этого «мягкого» штамма, не предусматривающего незамедлительную гибель и распад того организма, в который он подселился – связано исторически с путинской эпохой.

Именно поэтому представители путинизма вполне заслуженно осознают себя ПОБЕДИТЕЛЯМИ СМЕРТИ – теми, кто остановил бурные процессы распада страны и гнойного разложения цивилизации, связанные с «перестройкой» и ельцинизмом. Это сочетается с вышеуказанными проблемами человечества: утратой смысла жизни в глобальном масштабе и усталостью от прогресса, цивилизационной аллергией, вызвавшей к власти регрессоров вместо прогрессоров.

В итоге мы получаем хорошо нам знакомый типаж помещика-латифундиста, который:

— с одной стороны, уже не является кочевым бандитом, как Ельцин или Собчак, которых можно уподобить разве что, печенегам или батыеву нашествию;

— но, с другой стороны, крайне архаичен, ретроспективен и вообще по складу своему, по стремлениям в жизни – довольно примитивен.

+++

Замороженная страна не умирает в том смысле, что она не гниёт и не разлагается, в силу заморозки. Но она и не живёт в том смысле, что лишена стратегии и целей, смысла и перспектив, образа привлекательного будущего, надежд на лучшую жизнь.

Помещик-латифундист – яркий представитель замкнутого в цикл времени, которое движется не из мрачного прошлого в светлое будущее (как положено цивилизации) а по кольцу сезонов: от лета в зиму и обратно.

И в этой точки «тихой гавани», помещичьей пасторали неокрепостничества (которое, безусловно, лучше английского фабрикантства, но само по себе весьма дурно) сошлись все линии, все основные вектора нашей эпохи, отмеченной ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ КАТАСТРОФОЙ.

Это и утрата смысла жизни, и усталость от прогресса, и самонаграждение представителей «права силы», которые сами себя благодарят за собственные дела, и охотно возвеличивают друг друга.

Надо отметить, что западничество в целом, глобально лишено не только теоретических представлений о прогрессе но даже и простой картинки, какого-то образного, художественного, сказочного представления о самой его возможности. Это общество (что в США, что в России – при всех отличиях США от России) не только никуда не идёт, но даже и не врёт никому, что куда-то идёт. Оно замкнулось в цикл, и с какой-то даже умиляющей откровенностью признаётся в этом открыто.

+++

Десоветизаторы искали в пику образу «коммунистического человека» образ «антикоммунистического человека», в этом поиске противопоставили развитию личности свободу низшего и животного в нём. Иначе не получается, потому что культура естественным образом противоположна естеству, как культурное растение – дикому. Опираясь на свободу низших начал в человеке, вызвав из разгул во имя свободы личности, десоветизаторы упёрлись в животное, и дальше им двигаться некуда.

Всякая попытка развивать человека приведёт их на пути «тоталитаризма», требование решать задачки верно, а не как попало – неизбежно поставит перед религиозной проблемой «верных и неверных». Потому что верное решение в науке – понятие, отражающее догматическое ядро личности. Нет безусловной верности чему-либо, не может быть и никакого верного (равно как и неверного) ответа, поступка и т.п.

Табуировав всё тоталитарное, регрессоры не имеют иного выбора, кроме как опираться на низшее в человеке. И воспроизводить из масс чернь в самом худшем смысле этого слова. Это не только классовый интерес «верхов» (хотя и он, конечно, тоже), но и следствие общего обессмысливания жизни при атеизме, общей усталости от сложности, ведущей человека к жажде простоты (как «верхи» так и «низы» начали видеть в бескультурье и темноте не порок, а достоинство и повод для хвастовства).

+++

Поскольку о развитии, прогрессе не может идти и речи, а просвещение совершенно открыто подменили растлением (модернизацией называют введение однополых браков, например), то сложившийся режим не может говорить о движение вперёд. У замкнутого в циклические кризисы и агропомещичьи циклы рыночного хозяйства нет ни переда, ни зада, ни верха, ни низа. Здесь как сложилось – так и считается разумным, раз жизнь сама так сложила. Кто вымер – тот в рынок не вписался, сам виноват, а кто бедствует – тот ленив и глуп, и сам во всех своих бедах повинен: вот и весь рыночный сказ.

Оттого вся идеология путинизма (как наиболее прогрессивной и наиболее совместимой с человечеством версии либерализма, во всех его версиях смертельной болезни разума) – сводится к заветной СТАБИЛЬНОСТИ.

То есть: помещик-латифундист буквально молится на фразу «ВСЁ ВСЕГДА ТАК И БУДЕТ». Главным его аргументом в ответ на любое возражение является фраза – «А мне хорошо!!!» (с тремя восклицательными знаками). Помещик-латифундист путинской эпохи родился в скромной обстановке равноправия, детство провёл в стандартной квартирке или даже комнате в коммуналке, а то и в деревенской избе. Далее он прошёл через кровавый ад ельцинизма, и не только не был там убит, как многие, но и наоборот – хапнул крупный куш на «смертной жатве».

Теперь он поселился во дворце, с прислугой и показной, истерической роскошью сверхпотребления, он наслаждается своей ролью латифундиста, крепостника, на которую, по праву рождения, не имел ни прав, ни видов. Был пионером и комсомольцем – и вдруг вынырнул в князьях или графах. Это очень существенно сказалось на его психике, на той одержимости фразы:

-А мне хорошо!!!

— которую он вкладывает в свою мечту о стабильности и тихой гавани.

Аристократ в десятом поколении может тяготиться своими сословными привилегиями, стеснятся их, брезговать ими, интересоваться чем-то помимо роскоши. Но аристократ в первом поколении органично ни на что другое, кроме как на кричащее сверхпотребление и одержимое самовозвеличивание не способен.

+++

Самое страшное, с чем придётся столкнуться (и уже столкнулись) «любителям стабильности» феодального толка – закон накопления энтропии, неумолимый, как и всякий закон естества во Вселенной. Дело в том, что время можно двигать вперёд, можно двигать назад (что доказали Ельцин и Собчак), но его нельзя остановить.

Прогресс – это состояние исторического общества, которое очень многое даёт человеку, раскрывает перед ним колоссальные перспективы, но и многое забирает. Главное же требование прогресса – активность мыслящей личности: трудовая, образовательная, умственная, духовная.

Чем выше уровень прогресса, тем более активной личности он требует, не давая человеку застыть в мертвечине «покоя седых пирамид». Прогресс жестоко (Чернобылями!) карает за лень в учёбе или нерасторопность в управлении, за леность мысли, за духовную скудость, мыслительную ничтожность человека. Тот, кто хочет жить в прогрессивной среде – сам должен быть достоин прогрессивной среды. По той причине, что прогресс – не только донор и спонсор, но и нечто, выкармливаемое современниками с рук.

«Стабилизец», мечта о котором была впервые с такой умиляющей откровенностью высказана «златоустом» ельцинизма Черномырдиным – имеет свой идеал в «мёртвой ренте». Активность личности нестабильна сама по себе, и делает нестабильной среду, в которой действует личность. А идеал «мёртвой ренты» — это когда от человека вообще ничего не зависит. Помещик Обломов вообще никак не управлял своим имением, и даже туда не ездил, а праздно лежал на диване в столице. Это и есть «стабильность» высшего уровня, выступающая заветной мечтой современных «элит».

Но если от человека ничего не зависит, а система движется по замкнутому циклу автоматически, то она не может снова и снова в точности воспроизводить саму себя. Накапливаются системные ошибки коммутатора, которые, в итоге, сбрасывают настройки. Это и есть закон накопления энтропии в социальных системах.

Если попытаться остановить время – то оно начнёт скапливаться, подобно водам реки у плотины. Начнётся разлив, подтапливающий берега, начнётся заболачивание низин и т.п. Но кроме того – остановленный поток времени однажды прорвёт любую плотину, потому что не может вечно скапливаться, никуда не двигаясь дальше.

Путинизм спас Россию и нас – остановив процессы распада и дав нам солидную фору по времени. Но он не имеет (по крайней мере, сегодня) никаких ориентиров будущего, и пока намертво завязан на биологическом существовании одного, увы, не бессмертного, человека. Остановленное в 1985-91 годах время не исчезает в никуда – оно накапливается и угрожает прорвать плотину. Никакого разрешения основных проблем человечества в рамках пост-советского маразма нет и быть не может – ибо верх безумия ждать чего-то благого от РАЗРЕГУЛИРОВАНИЯ ПРОЦЕССОВ и РАЗДУВАНИЯ КОНКУРЕНТНОЙ НЕНАВИСТИ между людьми!

Сегодня мы живём в состоянии отложенной катастрофы, постоянное перекладывание которой «на завтра» (завтра, завтра, не сегодня) и есть идеологическая суть путинизма.

Понятно, что заморозив больного, мы переносим сроки операции на более позднее время, но спасти больного без операции, одной заморозкой – нет никакой возможности.

_______________________________________________________

[1] В теории социопатолога А. Леонидова, в основе формирования человеческой, «над-животной» личности лежит процесс умственного противопоставления Абсолютного относительному. Так восстанавливается необходимая для мышления онтологическая пара противоположностей «Абсолютное-Относительное», потому что человек не может связно думать, если верит, что «всё относительно». Он не может построить теорем, если не имеет твёрдых аксиом. Выделение Абсолюта из относительного, вечного из временного, безусловного из условного – необходимое изначальное условие для разделения Добра и зла. Разделение Добра и зла – основа человеческого мышления, основа накопления опыта. Если мы не решили твёрдо, что добро, а что зло – что мы будем методами науки развивать, а что подавлять? Без разделения добра и зла наука окажется бессмысленной, как, впрочем, и вообще любая форма связного мышления. Представление об Абсолюте сформировали догматическое ядро человеческой личности, благодаря которому человек может оценивать свои и чужие поступки по неизменной, абсолютной шкале. Потому, если разрушается догматическое ядро человеческой личности (и догматическое ядро, лежащее в основе процессов притяжения той цивилизации, к которой принадлежит человек) – то разрушается и человеческая личность. Возникает и развивается тот или иной вид СОЦИОПАТИИ – вырастающей из неспособности связно мыслить, устойчиво отделять добро от зла. Кратко говоря, человеческие деяния всех видов имеют смысл и ценность только при наличии догматического ядра личности. А с его разрушением вся человеческая деятельность, кроме грубейшей физиологической обессмысливается. Человек перерождается в животное, а все его умственные построения, как бы сложны и тонки не были – становятся теоремами, утратившими базовую аксиому, то есть ничем.

[2] А.Леонидов полагает, что у человеческой психики есть определённая ёмкость усвоения перемен, даже и прогрессивных, и если она превышена – то у человека появляется аллергия на прогресс. Когда жизнь слишком стремительно меняется, преображается, когда их обращения выходит техника удобств, к которой ещё не успели толком привыкнуть (и несколько раз в течении жизни одного поколения), то у человека возникает внутренний психический протест, связанный с его ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ УСТАЛОСТЬЮ. Есть скорости транспорта, которые несовместимы с выживанием его пассажиров. Точно так же есть и скорости у научно-технического развития, которые несовместимы с человеческим восприятием. Слишком быстрый прогресс (как в ХХ веке) – порождает отторжение и даже ненависть к ускорению, неосознанное, но очень сильное желание покоя, отдыха, торможения на разбеге.

[3] Термин средневекового номинализма, обозначающий обобщённое понятие, существование не только отдельных предметов, но и родства между множеством предметов.

[4] Процесс расширения сомнений в том, что ранее считалось кощунственно подвергать сомнениям. Абсолют – то есть безусловная цель жизни – уравнивается в правах с относительными, временными благами и удобствами, начинает обсуждаться и подвергаться критике.

[5] Учёные рассчитали даже точный год перелома, высший пик прогресса, и одновременно надлом, после которого всё пошло «под горку»: 1970 год. До этого года человечество восходило, после него начинает нисходить, хотя по инерции и дорабатывает некоторые ранее намеченные технические новинки. Но новых программ прогресса уже не запускается, речь идёт лишь о доведении разработок, начатых до 1970 года.