Как грамотно посадить прокурора-взяточника (из истории особого отдела КГБ СССР)
Старший оперуполномоченный Особого отдела КГБ СССР (военная контрразведка) одной из заграничных групп советских войск майор Волкодавов сгрыз карандаш до грифеля, исписав очередной черновой план реализации разработки на военного прокурора гарнизона полковника юстиции Шкурова* (Фамилии изменены. – Авт. ).
Тот изощрённо и со знанием всех «лазеек» в законах брал взятки за прекращение уголовных дел в местной валюте и дорогими подарками. Предыдущую письменную информацию в адрес Главной военной прокуратуры (ГВП) СССР коррупционные связи проворовавшегося Шкурова сумели «перехватить» и тот отделался «строгим выговором» по результатам работы московской комиссии.
Правда, два командированных в гарнизон «ревизора» большую часть времени проводили в походах в различные заграничные магазины и торговые базы, где «слегка оступившийся» полковник основные расходы брал на себя. После их отъезда Шкуров от такой безнаказанности совсем распоясался в своём криминальном беспределе, так как оставалось всего полгода до окончания его командировки, а нужно было успеть восполнить непредвиденные расходы на свалившихся «ревизоров», да и сделать хороший запас перед предстоящей пенсией** (По словам генерала ФСБ РФ Витвинова В.Е. примерно подобная история имела место и в его практике бывшего сотрудника военной контрразведки, когда он оперативно обслуживал ракетную часть. – Авт.).
Бесполезно прокрутив до ночи в усталом мозгу все контрразведывательные «штучкиприёмы», включая мнимое благоприятствование при получении огромной взятки для Шкурова, майор Волкодавов вызвал на следующий день своего агента «Алого» на явку. Приняв вместе с источником чуть-чуть по рюмке чая для нужной кондиции мозгового штурма, слушая его рассказ о новых выкрутасах прокурора, связанных с отправкой к себе в Москву очередного контейнера, набитого, кроме автомашины, раритетным дорогим оружием, старший опер нашел решение. Он обратил внимание на сетование «Алого» о том, что Шкуров, редко бывая на службе, стал сильно затягивать подписку текущих документов, срывая в отдельных случаях сроки ведения уголовных дел. Только дня через три-четыре, когда ему на стол заносили огромную кипу всяких служебных бумаг, тот не вчитываясь в их содержание, ставил свою подпись или делал короткую резолюцию… «Эврика!» – завопил ОПЕР и поделился с «Алым» своим планом. На печатной машинке военного контрразведчика они подготовили мощнейший документ-дубину, содержание которого и слона бы свалило, а не только прокурора-взяточника* (Пусть не удивляется молодёжь, но в середине 80-х годов ещё не было компьютеров. – Авт.).
На имя Главного военного прокурора СССР ОПЕР спланировал отправить шедевр письменного творчества, достойный стать экспонатом в музеях ведущих юридических ВУЗов, КГБ и МВД СССР. Служебная записка начиналось со слов:
«Я, военный прокурор полковник юстиции Шкуров, находясь под грузом огромной вины совершённых мною за последние годы преступлений, больше не могу терпеть и сообщаю следующее».
Далее в хронологической последовательности перечислялись по датам криминальные эпизоды с получением им взяток от конкретных должностных лиц и адреса нахождения ранее незаконно отправленных из-за границы контейнеров. Письмо содержало перечень свидетелей его преступных деяний, включая подчинённых ему сотрудников, которых он неправомерно использовал в качестве грузчиков при отправке контейнеров, а также для ремонта служебной квартиры. Заканчивался документ словами раскаяния и просьбой принятия к нему самых жёстких уголовно-правовых мер самого справедливого в мире советского Закона. На следующий день, подговорив ещё одного сотрудника прокуратуры, также ненавидящего Шкурова и отвечающего за отправку почты вместо убывшего в отпуск секретаря, «Алов» вложил в середину огромной кипы документов, подготовленных на подпись и этот опус. Как и ожидалось, ворвавшийся в очередной раз на пару минут в прокуратуру полковник Шкуров, после профилактического матерного обвинения сотрудников в безделье и тупости, заскочил в свой кабинет и потребовал нести ему на рассмотрение документы. Первые две-три бумаги он ещё мельком, но тупо и без интереса просмотрел, а остальные начал с необыкновенной скоростью подписывать, включая и «расстрельный» опус. После чего он с чувством выполненного долга умчался решать шкурнохозяйственные дела.
«Заговорщики» этот документ отправили на имя Главного военного прокурора в отдельном конверте с грозной пометкой «Только лично» (дабы опять не перехватили доброхоты Шкурова). У шефа ГВП СССР, получившего «послание» в Москве, наверное, вначале глаза вылезли на лоб от удивления. Но, придя в себя, он подумал, что это ловко сфабрикованная анонимка обиженных на Шкурова подчинённых. О его сложных отношениях с сотрудниками он был наслышан в общих чертах, но не до таких же масштабов. После того, как проведённая экспертиза подтвердила подлинность подписи Шкурова, все сомнения отпали – надо срочно направлять комиссию в группу советских вой ск. А вдруг Шкуров на почве раскаяния чуток тронувшись психикой, возьмёт да и застрелится?!
Прибывшая спецгруппа «волков»* (Не секрет, что в то время, а возможно и поныне, в центральных аппаратах спецслужб и правоохранительных органов в заначке у руководителя есть группа особо принципиальных и односторонне критически настроенных сотрудников. Их и прозвали «волками», которых направляют с одной целью – найти и раздуть до нужной огромности самые маленькие недостатки у проверяемого сотрудника, которого начальство определило к снятию с должности. Такие рьяные следователи, как правило, порвут в клочья любого. – Авт.). ГВП остановилась инкогнито в военной гостинице, прозванной офицерами «встречай-провожай» и стали проверять эпизоды с отправленными железнодорожными контейнерами. Всё совпадало не только по записям в документах учёта, но и с показаниями свидетелей, добавивших для полноты картины маслом ещё несколько неизвестных криминально-тёмных дел Шкурова.
После заявлений установленных взяткодателей о том, что сам прокурор принудил их пойти на преступление, старший спецгруппы «волков» доложил шефу в Москву о полностью подтвердившихся сведениях из письма Шкурова. Получив свыше санкцию, «волки» возбудили уголовное дело (сам же просил) и зашли к полковнику Шкурову в кабинет для проведения неотложных следственных действий, включая его задержание в качестве подозреваемого. Правда, беседа у них получилась непредвиденно короткой, закончившейся срочным приглашением дежурных врачей местного госпиталя. Увидев, предъявленное ему письмо на самого себя и со своей подписью, Шкуров впал в ступор, из которого до самого суда так и не выбрался, потеряв дар речи, пяля удивлённо-выпученные глаза на окружающих.
Мораль же сей истории такова – сколько веревочке не виться, а конец-то всё равно будет!
Из книги: Платонов А.М. «Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы».
