«Гении войны» (по-американски).
Как известно, Красная Армия воевать не умела. Ну, вы все это знаете из кратких исторических курсов либерастов для умственно отсталых – необразованные генералы, одна палка на троих, в котлах дошли до Берлина, солдат не жалели и трупами завалили.
А вот когда Брэд Питт целый день расстреливал из своего танка тупо бегущий на него в лоб батальон СС, или целый генерал Дуглас Макартур собирался в бравой сабельной атаке закидать бананами Токио, обороняя Филиппины – это говорит о несомненном интеллектуальном и полководческом превосходстве самой умной нации на планете.
Все так и было.
Рейд Дулиттла (18 апреля 1942 года)
Уж так американцам хотелось скорее отомстить за Перл-Харбор, что не придумали ничего изящнее, чем отправить 16 средних бомбардировщиков наземного базирования B-25 «Митчелл» с борта американского авианосца «Хорнет» в сторону Токио. Заодно и… в одну сторону. После бомбардировки американские пилоты должны были рулить по трофейной пачке «Беломора» до восточных районов Китая. В результате этой гениальной задумки… В общем, легким испугом с конфискацией самолета отделался лишь один экипаж, сумевший дотянуть до территории СССР.
Операция «Коттедж» (с 15 по 24 августа 1943 года)
Захват острова Кыска должен был стать заключительным аккордом в Алеутской компании. Потому подсобрали более 100 кораблей и 35,5 тысяч американских и канадских морпехов.
И приступили, помолясь и прослезившись в сторону звездно-полосатого флага.
Сначала остров бомбили с воздуха и обстреливали с кораблей. Затем обстреливали с самолетов и бомбили с моря. Весь июль месяц и половину августа.
Первая волна десанта, вторая, третья.
Очень быстро выяснилось, что японцы эвакуировали свой гарнизон с острова за… две недели до начала высадки американцев. Но это не помешало янки героически потерять почти один эсминец, 313 человек убитыми и ранеными.
Операция «Приливная волна» (1 августа 1943 года)
План был гениален – за один день, одним лихим наскоком уничтожить всю нефтяную промышленность Румынии. Опыт предыдущих бомбардировок – в том числе и советскими ВВС не изучали. Но готовились почти год.
Красиво получился только взлет. 178 машин с пяти аэродромов в Бенгази (Северная Африка). Впрочем, не совсем – один самолет грохнулся еще на взлетке.
Дальше все шло по плану. Над Средиземным морем из-за отказов техники потеряли (упали, вернулись на базу) еще 10 машин. Поскольку авиагруппа была разношерстной, старые бомбардировщики почему-то – внезапно! — стали отставать.
В районе острова Корфу ведущий самолет с главным навигационным оборудованием неожиданно сделал полубочку и переквалифицировался в подводную лодку. Экипаж самолета с резервным оборудованием стал кружить над местом катастрофы в поисках выживших. Очень мудрое решение американского офицера – высматривать с воздуха главного штурмана (Одна карта на двоих?), бросив на произвол группу. Пока искали, все улетели. Посему, экипаж резервного штурмана решил: «Ну его нах!» и повернул на базу.
А в это время в замке у шефа… В смысле — у Пятачка в доме было ружье, а немцы сумели перехватить и расшифровать радиограмму американского командования о полете группы (Боялись, что могут атаковать свои. Не, Кожедуб еще не успел сбить два американских Ф-51 «Мустанг»).
Немецкие истребители и зенитчики усиленно готовились к встрече.
Кстати, о погоде. Боясь засветить операцию, аэроразведку по маршруту и в районе цели не проводили, свои разведывательные группы и агентуру не запрашивали. Информацию талантливо брали с погодного сайта Люфтваффе. А хитрые немцы меняли свои шифры раз в месяц. И именно 1 августа было последним днем доступа к секретам немецких метеорологов. Отсюда и дата операции.
В общем, над Албанией угодили в грозу. Часть самолетов пошла вверх – попали в сильный попутный ветер и их унесло далеко вперед, остальные пошли в обход.
Перейдя на предельно малые высоты, спросив у перепуганных румын дорогу, выяснили – группа распалась на отдельные отряды, которые идут не тем курсом, не с той стороны и вообще не туда.
Налет начали организованно. 34 бомбардировщика.
Поскольку хотели бомбить с малых высот – для точности, бомбы имели часовые замедлители: от 17 минут (к этому времени должна была отбомбиться последняя волна) до 6 часов – для сделать сюрприз пленным, которых погонят на расчистку завалов.
Когда до цели стали добираться с разных сторон оставшиеся 120 бомбардировщиков, на заводах Плоешти все уже весело горело и взрывалось. Выстраиваясь в подобие строя, экипажи теряли в дыму ориентировку, самолеты сталкивались. Нарезая лишние круги, попадали под зенитный огонь. Два бомбардировщика испарились от взрыва собственных топлива и бомб, попав в гигантские языки горящей нефти и бензина. Один столкнулся с заводской трубой, другой – с нефтехранилищем. Всего 54 самолета было сбито зенитным огнем над Румынией.
Оставшиеся в живых потянулись домой, став добычей истребителей. По дороге выпрыгивали с парашютами, шли на вынужденную, падали в море. 7 самолетов приземлились в Турции. Экипажи были интернированы. Несколько самолетов сели на острова в Средиземном море.
До Бенгази дотянули 11 поврежденных самолетов. Всего в разных местах по всему Средиземноморью приземлилось 88 самолетов. Большая часть потом была списана из-за повреждений.
Из 1765 членов экипажей 532 человека погибли и были ранены. 108 попали в плен. 78 были интернированы в Турции.
Противник потерял убитыми около 100 немецких и румынских солдат. Потери среди гражданских – около 100 человек.
Через две недели заводы в Плоешти полностью ликвидировали последствия налета.
Оборудование компании Romana Americana, что принадлежало американскому концерну Standard Oil, не пострадало. Совсем.
О том, как ради секретности операции по доставке на остров Тиниан комплектующих к первой атомной бомбе «Малыш» был брошен на заклание крейсер «Индианаполис» (на обратном пути торпедирован японцами 30 июля 1945 года, из 1197 моряков спасли 321), красивое кино конечно сняли.
А вот о том, как экипаж немецкого танкиста Михаэля Виттмана гонял героических британских «пустынных крыс» в знаменитом бою у Виллер-Бокаж, уничтожив до 11 танков, 1 — 2 противотанковых орудия и несколько бронетранспортеров, фильм снимать не торопятся.
И уж тем более западные историки делают морды кирпичом, стоит вспомнить, как «тупой республиканец» эсминец «Уильям Д. Портер» во время учебной торпедной атаки, обернувшейся боевой, едва не торпедировал линкор, на борту которого находился аж целый президент Рузвельт. Сам эсминец затонул 10 июня 1945 года из-за боевых повреждений, успев незадолго до этого обстрелять союзника — эсминец «Luce» и сбив три американских самолета.
Но воевать не умели в Красной Армии. Запомните. И ничего не перепутайте.
Автор Алексей Куракин
Трагедии 1941 – 1942. Американский вариант
Часть I
План был прост. И гениален.
Как чертеж лома в трех проекциях.
Первый пункт плана гласил: если враги нам объявят войну… в смысле — японцы высаживаются на Филиппинский архипелаг.
Второе: лихой атакой мы сбрасываем их в море.
Третье: награждение не участвовавших, наказание невиновных. Победа!
По случаю утверждения сего плана генерал Дуглас Макартур, присланный для командовать обороной Филиппин, созвал пресс-конференцию.
«Только гениальный человек сможет защитить Филиппины! Я сделаю Филиппины неприступными!» — размахивая позолоченным жезлом, пылко произносил Макартур, прозванный журналистами «Лусонским Наполеоном» (Лусон – крупнейший остров Филиппин, где находится столица государства – город Манила)
Как и водится в приличных армиях, к плану сделали несколько приложений.
В первом была оценка противника. Японцы объявлялись второсортной, отсталой нацией – только недавно слезли со своих смерек, подтираются лопухами, читают справа налево и вниз головой, по малейшему поводу вспарывают себе животы, бухают теплую водку и, не то чтобы самолет в воздух поднять, даже с копьем не умеют обращаться.
Во втором приложении предусматривались действия на случай, ежели японцы приплывут (не подойдут, а именно – приплывут!) к Манильскому заливу — на бамбуковых плотах и тростниковых лодках. В этом случае предполагалось отвести основные силы на полуостров Батаан и остров Коррехидор, закрывающий вход в залив, укрепиться и… ждать. Ждать помощи тихоокеанского флота и с континента.
Кто-то попытался вежливо объяснить Макартуру, что от Манилы до Сан-Франциско более восьми тысяч миль! А с острова Тайвань, который японцы превратили в свой непотопляемый авианосец, в хорошую погоду можно увидеть без бинокля северные берега острова Лусон.
В ответ Макартур созвал очередную пресс-конференцию и объявил свой план «выдающимся плодом стратегической мысли», который не стыдно было бы показать даже самому Клаузевицу или Александру Македонскому.
И началось строительство самой сильной на архипелаге филиппинской армии.
В 1940 году на Филиппины прибыла инспекция – оценить правильность расхода денег американских налогоплательщиков. Выяснилось, что филиппинские солдаты под руководством бравых американских офицеров и сержантов умеют… носить, копать, пахать, строить, косить, красить и до блеска начищать свою обувь. Немножко маршировали. Почти в ногу. Даже стреляли. Не прицельно, но в одну сторону. Со строевой песней получалось не очень – в некоторых полках солдаты говорили на 87 (!) диалектах и восьми (!) языках. Многие не понимали даже элементарных команд на английском языке. От слова – совсем.
Инспектора телеграфировали в Вашингтон: «Не только беспомощная филиппинская армия, но даже США не смогут успешно оборонять острова».
Макартур впал в истерику и… созвал пресс-конференцию.
Были виноваты все: от чиновников – дебилов из Вашингтона до местных штабистов – лентяев и сержантов — разгильдяев. Особенно были виноваты… «происки пацифистов, коммунистов, козни Советского Союза», агенты которого раскачивали лодку, вызывали у филиппинцев недоверие к США и разваливали армию (Вот, где истоки российской гибридной агрессии!)
Строительство армии продолжалось – с освоением бюджета и золотого запаса Филиппин в промышленных масштабах.
Гениальный план обороны, получивший нежное название «Орандж», дополнялся новыми перлами полководческой мысли.
В один из дней нахлынувшего оперативного творчества Макартур завил – мол, имея 7 пушек и 32 прожектора он надежно запрет все проливы!
О том, что длина береговой линии Филиппинских о-вов – на секундочку! – значительно превышает длину океанского побережья США, в школе Макартуру не рассказывали.
А японцы не осмеливались нападать. Боялись. Потому, что на островах находился великий американский полководец Макартур – Лусонский Наполеон!
Часть II
8 декабря 1941 года персонал военно-воздушной базы Кларк-филд ровно в 11.45 беспечно и весело отправился на ланч. Все – летчики, зенитчики, метеорологи, охрана, техники и даже аэродромный пёс Ямомото. (Надобно отметить, что летчики накануне очень славно погуляли на банкете в честь командующего ВВС США на Филиппинах Бреретона)
Самолеты не были ни укрыты, ни замаскированы. Стояли красивыми шеренгами без боекомплекта – ведь согласно плана предполагалась лихая и стремительная сабельная атака на японский десант.
Ровно в 12.00 (через девять часов после налета японцев на Перл-Харбор) над авиабазой послышался подозрительный гул…
Неладное почуял только Ямомото. Остальные продолжали бороться с похмельем.
В результате налета японской авиации все «летающие крепости» В-17 (восемнадцать машин!), пятьдесят пять истребителей Р-40 из семидесяти двух были уничтожены. За пол часа Соединенные Штаты потеряли половину своих самолетов, базировавшихся на Филиппинах. Одним ударом японцы обеспечили себе господство в воздухе.
Налеты авиации продолжались. К концу недели в распоряжении Лусонского Наполеона осталось… 14 истребителей.
Макартур созвал пресс-конференцию. И объявил, что вражескими самолетами не могут управлять японцы! Это, или немцы, или… русские.
На третий день после начала филиппинской кампании японский генерал Хомма высадил свои войска в Вигане (север Лусона) и в Легаспи (юг Лусона).
12 декабря великий стратег радировал в Вашингтон об уничтожении…154 кораблей японцев в величайшем морском сражении за всю историю цивилизации.
Нельсон и Ушаков нервно курили в сторонке.
Американские газеты писали (ударение – на первом слоге) кипятком, женщины подбрасывали в воздух чепчики. Страна гордилась талантливым полководцем.
(Не ищите это сражение в учебниках. Как выяснилось значительно позже, береговая артиллерия янки всего лишь отогнала от берега несколько катеров)
24 декабря 1941 года 7000 японских солдат высадились в Ламонбей — до Манилы всего 70 миль. Для японского солдата – два легких ночных перехода. Шоб не вспотеть.
Гениальный стратег, оценив ситуацию по глобусу, объявил Манилу… открытым городом.
Чувствуете – тонкость какая? Не сдал врагу без боя, а объявил открытым городом. Тут понимать надо! Это русские сдавали Смоленск и окрестности два месяца. Сталинград сдавали даже дольше. Так долго, что немцы мерзли и просились в плен.
За неимением более светлых идей, начали выполнять гениальный план – отводить войска на Батаан. Только, вот, огромные продовольственные запасы забыли вывезти со складов на полуостров. Про склады медикаментов тоже забыли. Но Макартур не виноват! Это все – тыловики. Разве пристало гениальному заниматься такой мелочью — снабжением армии!
А Макартур перенес свой штаб отнюдь не на Батаан, где концентрировались американские войска, а в значительно более безопасное место – на остров Коррехидор.
2 января 1941 года японцы заняли Манилу.
Несмотря на это, Лусонский Наполеон отправлял в Вашингтон победные донесения.
Начинались они всегда примерно одинаково: «Третий день идем под водой. Пишу на сапоге убитого сержанта…»
Далее следовало перечисление потопленных японских кораблей, сброшенных в море дивизий врага, сбитых самолетов и пленных. И описание лихих атак, возглавляемых лично Макартуром. (Ничего не напоминает?)
Заканчивал свои телеграммы Макартур всегда неизменно: «из блиндажа на Батаане».
26 февраля Макартур доложил, что японский генерал Хомма покончил с собой – из-за отчаяния и поражения. Намечались торжества. Америка любила и боготворила своего героя. Женщины снимали и подбрасывали не только чепчики, но и трусики.
Макартуру оставалось всего ничего – закидать бананами Токио.
Часть III
Так продолжалось до весны 1942 года – у японцев была оперативная пауза. Наиболее боеспособные войска были заняты в других горячих точках. Бои на Лусоне шли с переменным успехом.
Внезапно на Батаане закончилось продовольствие. Еще в январе закончилось. Голод, дизентерия, малярия, паразиты, жара, стопроцентная влажность и агенты Кремля начали разлагать армию. А японцы стали оказывать сильное давление на обороняющихся. Под руководством… скоропостижно убиенного еще в феврале генерала Хоммы.
Еще раз оценив ситуацию из горящего танка, Макартур 10 марта 1942 года сурово взошел на борт быстроходного катера и… оказался на острове Минданао. Там он лично возглавил отряд американских самолетов и начал храброе наступление в сторону Австралии. Тут тоже есть тонкий момент — Макартур наступал! Просто в другую сторону.
Высадившись в Австралии, Макартур собрал пресс-коференцию.
- Президент Соединенных Штатов приказал мне прорваться через японские линии и проследовать в Австралию!
Ну, типа – для общего, стратегического и гениального руководства обороной всего Тихого океана и контрнаступлением на Токио.
- Я прорвался, но я вернусь!
Скупая мужская слеза катилась по мундиру, покрой которого Макартур разработал лично. Позолоченный жезл величественно указывал в сторону Японии. Адъютанты как могли успокаивали гениального, когда он с дрожью в голосе рассказывал: мол, вопреки прямому приказу президента США хотел сорвать с себя погоны, жезл отдать Ямомото (псу) и рядовым солдатом отправиться в окопы Батаана.
О том, что никто и никакого приказа Макартуру не отдавал – в США предпочли забыть. Сразу. Ведь американские домохозяйки буквально молились на гениального стратега. Чтобы никто не догадался, 1 апреля 1942 года Макартура даже наградили – Медалью Почета.
Подводные лодки американцев успели эвакуировать с Батаана и Лусона наиболее ценных офицеров – любимцев великого полководца. Не забыли и про золотой запас Филиппин, который вместо продовольствия эвакуировали на Батаан.
А солдатам передали привет от Макартура: «Америка тебя не бросит, сынок!»
(Да, это же только советские комиссары подло бежали из осажденного Севастополя! Вот, только… Севастополь держался 8 месяцев. При численном превосходстве Вермахта в живой силе и технике. А филиппинские и американские войска имели в Лусоне… четырехкратное превосходство).
2 апреля 1942 года японцы пошли на штурм укреплений Батаана.
Полуостров пал на пятый день. 6 мая капитулировал гарнизон Коррехидора. Приказ о капитуляции отдал взявший на себя руководство вместо Макартура генерал-лейтенант Джнонатан Уэнрайт.
Узнав об этом, Макартур созвал пресс-конференцию.
И… немножечко будучи в Австралии, публично объявил своего товарища сумасшедшим.
Часть IV
В результате катастрофы в плену у японцев оказалось около семидесяти пяти тысяч филиппинских и двадцати пяти тысяч американских солдат – голодные, истощенные, больные, деморализованные. Это стало самой масштабной капитуляцией за всю историю Соединенных Штатов!
Судьба пленных была ужасной. Дело в том, что японцы считали всех белых неженками и варварами. А сдачу в плен – позором. К пленным, наплевав на всякие конвенции, японские солдаты испытывали только одно чувство – презрение.
В ходе «Батаанского марша смерти» (пленных перемещали вглубь Лусона и для отправки на кораблях в различные лагеря) молодые японские офицеры учились отсекать голову человеку одним ударом меча; солдаты — одним ударом штыка… нет, не убивать, а причинять неимоверные страдания; японские охранники держали винтовки на уровне шей пленных – штыками в сторону обреченных. И лихо неслись вдоль колонн на мотоциклах; упавших, со страшными рваными ранами, давили танкетками.
Отставший, упавший, обессиленный человек мог считать себя счастливчиком, если его просто добивали выстрелом в голову.
На привалах японских солдат посещало вдохновение. Среди пленных были и белые женщины. Машинистки, телефонистки, переводчицы, медицинские сестры армии США и волонтеры… Им не нашлось места на подводных лодках – среди ящиков с золотыми слитками.
По сравнению с тем, что творили японцы с несчастными, предыдущие зверства становились лишь невинной забавой шаловливого ребенка. Японцам завидовали даже заплечных дел мастера из ведомства Генриха Гиммлера.
За три дня марша погибло 10 000 пленных.
Заключение
2 сентября 1945 года Макартур… созвал пресс-конференцию. На борту американского линкора «Миссури». Где и принял капитуляцию Японии.
Американцы чтут и помнят своих погибших на Лусоне соотечественников. О причинах трагедии… предпочитают не распространяться.
В своих воспоминаниях Макартур объявил виновными в катастрофе всех – от офицеров своего штаба и последнего филиппинского солдата до «красных». Всех, кроме себя – великого и гениального.
На Филиппинах… Когда Макартур решил объявить Манилу «открытым городом», он высказался в том смысле, что нечего жалеть этих третьесортных филиппинцев. Мол, и так размножаются как кролики.
(Как тут не вспомнить выдуманную либерастами фразу Жукова: «Бабы еще нарожают!»)
На Филиппинах… В общем, не любят там великого Лусонского Наполеона.
Автор Алексей Куракин
Трагедии 1941 – 1942. Британский вариант.
Лишь одно упоминание о мощи Британии должно было вызывать у врагов трепетный страх и скорейший отказ от поползновений. Посему, на штабных играх в Сингапуре офицеры Британского содружества решили: если япошки подойдут со стороны моря, их разнесут в щепки орудия калибром 460 мм.
Кто-то задал глупый вопрос: а если враг высадит десант на севере Малайского полуострова или просочится из Таиланда?
Не сразу нашли на глобусе Японию. Прикинули – далеко. Очень. Потому сделали стратегический вывод: Япония не может проводить крупные десантные операции потому, что она… далеко.
Разведка подтвердила: японские офицеры и солдаты способны лишь хором кричать: «Банзай!» и беспробудно бухать теплое саке. Один англичанин стоит десятерых японцев!
(Вообще, вся «война» Британии с японцами проходила под знаменем превосходства белого человека. Поэтому, когда в одном из эпизодов Малайской операции рота японских танков зашла на 20 километров в тыл британцам и захватила важный мост, белые солдаты в количестве 4 тысяч человек при полном вооружении так сильно удивились, что от огорчения гордо сдались в плен)
На всякий случай все же решили написать на два листика красивый план «Матадор» — английские войска форсированным маршем вклиниваются на территорию Таиланда, стремительно окружают японский десант и сбрасывают его в море. Как говорится: воевать будем малой кровью, на чужой территории! Ага.
7 декабря 1941 года японцы, плевавшие с Фудзиямы на британские планы, высадили десант под Кота-Бару и начали авиационные налеты на Сингапур. (Главные силы высадились чуть позже на Сиамском перешейке полуострова, примерно в 500 милях к северу от Сингапура). В первые дни британцы даже не поднимали истребители – боялись… напугать собственных, еще неопытных зенитчиков и прожектористов. Электричество для затемнения не выключали – в домах белых колонистов прекращали работать вентиляторы и им становилось жарко и душно. Возвращавшиеся после ночных налетов японские пилоты были в шоке: «Япона мать! Ночной Сингапур виден как на ладони!»
В британском штабе, памятуя — как испугавшись до коллективного поноса, всем королевским флотом загоняли один единственный немецкий линкор «Бисмарк» (потеряв при этом свой линейный крейсер «Худ», кучу людей и с десяток самолетов — торпедоносцев), решили сплагиатить у немцев подобную же тактику. 10 декабря из Сингапура — для напугать японскую Империю, вышло «Соединение Z»: линкор «Принс оф Уэлс», линейный крейсер «Рипалс» и четыре эсминца.
Задача была проста: быстрой атакой потопить, разогнать десантные бамбуковые плоты японцев и окружить десант с моря. Принять капитуляцию. Поскольку все планировалось сделать быстро и решительно, об авиационном прикрытии как-то не подумали.
Японские летчики газет не читали. И даже не подозревали, что надо трепетно и с боязнью относиться к вражеским линкорам. В общем, «Рипалс» поймал 18 торпед, «Принс оф Уэлс» — 10. И по одной бомбе. Они утонули. Зато через 40 минут появились… британские истребители.
Что касается сухопутной войны, англичане твердо полагали — отсталые в своем развитии от белых людей японцы не смогут наступать по мангровым зарослям побережий и влажным джунглям Малайского архипелага. (То, что японские солдаты уже имели опыт боевых действий в джунглях южного Китая, случайно забыли) А, потому, жалкие «самураи» будут трусливо действовать строго вдоль немногочисленных дорог, где джентльмены остановят их, закидав панамами и фуражками. С перерывами на традиционный «файф-о-клок». Даже без поддержки танков. (Впрочем, у британцев танков не было. Совсем. А японцы привезли с собой 120 штук. Не очень бронированных, зато резвых.)
Японские солдаты отдельной императорской гвардейской дивизии под командованием генерал-лейтенанта Нишимуры газет не читали. А потому бессовестно просачивались в тыл к англичанам по джунглям и мангровым болотам, беззастенчиво окружали по ночам английские, австралийские и индийские подразделения, нагло обходили опорные пункты, цинично применяли тактику преследования (уже по дорогам) с применением танков и велосипедов (!) и, как вспоминают сегодня британские историки – вероломно и «непрерывно наступая, не давали возможности британцам подготовиться к обороне на новых рубежах». Вот же скотыняки! Не давали подготовиться! Буквально «набрасывались» на британские позиции! И иногда (на великах) обгоняли отступавших.
Поскольку победное выравнивание линии фронта британцами приобрело хронический размах и темп хорошего лошадиного галопа, на полуостров (в середине января 1942 года) прибыл сэр Арчибальд Уэйвелл. Аж целый генерал. Прибыл аккурат под тот самый эпизод развала фронта и сдачи 4 тысяч солдат горстке японцев. И он посмотрел оборонительные планы…
Когда Черчилль прочитал телеграмму Уэйвелла, то сжевал целиком свою дымящуюся сигару. Остров Сингапур – внезапно! — не был готов к обороне с севера. Никак. Главные калибры военно-морской базы умели стрелять только на юг — в сторону моря. А те, что имели круговой сектор обстрела, из-за высокой настильности траектории снарядов не могли бороться с вражеской артиллерией, которую японцы коварно прятали за обратными скатами высот. (Вопрос о том, куда подевали почти 100 миллионов фунтов стерлингов, выделенных для строительства военно-морской базы и на оборону, британские историки до сих пор обходят стороной)
Кстати, Уэйвелл – на всякий случай – очень постарался, чтобы потомки (изучая его переписку с Лондоном) в слезах умиления делали вывод: «ему пришлось иметь дело с плохо обученными и небоеготовыми частями Британского Содружества». Кто мешал хорошо обучить и снабдить собственных солдат Уэйвелл потомкам не рассказал.
В ответной телеграмме содержалось указание – «Сингапур должен быть превращён в цитадель и обороняться до последней капли крови, ни о какой капитуляции не может быть и речи». О том, когда прибудет королевский флот и транспорты – для поддержки, снабжения и эвакуации раненых, в телеграмме не указывалось. (Кстати, первоначальными планами предусматривалось, что на помощь британцам зело поспешит тихоокеанский флот США с Гавайев – просто когда смотрели по глобусу, американская база Перл-Харбор казалась такой близкой!) Где брать боеприпасы, запасы пресной воды, продовольствия и бензина для «до последней капли крови», в телеграмме Черчилля также не было пропечатано.
31 января остатки британских войск традиционно совершили маневр отхода, перешли Джохорский пролив, взорвали дамбу соединявшую Сингапур с Малайей (только почему-то со стороны японцев, а не со своей) и стали готовить остров и цитадель.
Для хорошо подготовиться командир военно-морской базы стал самовольно, без разбора взрывать любые объекты, до которых могли дотянуться его саперы. А австралийские солдаты целыми подразделениями стали майданить, уклоняться от службы и проситься домой.
Дав англичанам недельку на моральное разложение, в ночь с 8 на 9 февраля японцы пошли на штурм Сингапура. 35 тысяч голодных, измученных, но хорошо организованных японцев против 130 тысяч солдат Содружества. Не умеющие воевать японцы к утру имели до 10 тысяч солдат на плацдармах. А отогнав британцев от побережья быстро восстановили дамбу (напомню – со своей стороны) и…
Банзай! Началось избиение войск Британского Содружества.
15 февраля 1942 года командующий обороной британский генерал Артур Эрнест Персиваль вышел к японским позициям, лично держа в руках белый флаг. Перед этим он получил телеграмму от сэра Уэйвелла: «Я благодарю Вас и ваши войска за отважные действия последних дней!» Что означало: помощи нет и не будет, но вы держитесь!
А сэр Уэйвелл очень удачно, вовремя упал и сломал два ребра. И, вследствие тяжелого производственного ранения, заранее слинял в глубокий тыл. В больничку. Через месяц его «подвиг» повторит американский коллега – генерал Макартур, бросивший своих солдат на Батаане (Филиппины).
(В марте 1942 года Уэйвелл получил назначение главнокомандующим союзными силами в Индии и Бирме. А в 1943 году произведён в фельдмаршалы)
Японский командующий генерал-лейтенант Томоюки Ямасита был в полном отчаянии и тоскливо поглядывал на нож для харакири. В его войсках заканчивалось все, что может только закончится на войне: от патронов, бензина, снарядов и риса до велосипедов, танков и боевого духа. Но для штурма он велел не жалеть боеприпасов. У британцев был четкий лимит – 20 выстрелов на орудие. В день.
Ямасита был важен и грозен. Он промариновал парламентеров пару часиков на жаре. Он отчаянно блефовал, грозно взирая на Персиваля, отрывисто говоря – почти командуя, и стуча кулаком по столу. Он холодно отвергал любые просьбы британского генерала об обстоятельных переговорах.
Кадры кинохроники. В какой-то момент Персивалю не хватило слов. И он закрыл лицо руками…
В разных частях Сингапура японцы стали формировать огромные колонны пленных. Всего – более 80 тысяч человек. Крупнейшая капитуляция в истории армии Британии.
В боях на Малайском полуострове Содружество потеряло пленными еще 40 тысяч.
Ямасита просил у командования 100 дней и 5 дивизий для взятия Малайского архипелага и Сингапура. Ему дали 3 дивизии. Он справился за 70 дней – пройдя с боями 500 миль.
В ходе Малайской операции, вопреки всем законам военной статистики, наступающие японцы потеряли в 3 (!) раза меньше убитыми и в 1,5 (!) ранеными.
Штурм самой укрепленной части — острова Сингапур длился всего 7 дней…
За один единственный дом в Сталинграде (дом Павлова) горстка наших бойцов дралась 58 дней.
Но воевать не умели в Красной Армии. Запомните. И ничего не перепутайте.
Алексей Куракин
