Еще раз о России, где все хрустели булками и которую кое-кто потерял.
Мемуары генерала Горбатова. О жизни многодетной крестьянской семьи в начале 20-го века.
«К хлебу относились крайне бережливо, потому что хватало его только до нового года. …Несмотря на то что все работали (с семи лет)
, жили мы впроголодь.
О хорошей лошади отец и мечтать не смел — она в те годы стоила рублей шестьдесят — семьдесят. Он покупал лошадь рублей за десять. Понятно, это уже была старая, изработавшаяся кляча, находившая у нас в скором времени свой естественный конец.»
На зиму все мужчины (и мальчики с 12 лет) уходили в другие места на выделку овчин (тяжелая и грязная работа). Женщины и девушки всю осень и зиму пряли шерсть, вязали на продажу варежки.
Собирали грибы, ягоды — в основном на продажу, сами ели только какие похуже.
«все стремились заработать для хозяйства лишнюю копейку. Для лошади и коровы требовался объемистый фураж, да нужно было заготовить сена в запас, чтобы продать излишки на базаре, а потому косили траву везде, где она только была: в лесу, на полянах и просеках, и осоку в болоте. Выкошенное в болоте вытаскивали целую версту, идя по пояс в воде.»
В школу ходили три зимы — за 5 верст в соседнюю деревню, по грязи или сугробам.
«лет до шестнадцати, я рос медленно и был очень маленького роста, в двенадцать лет выглядел девятилетним…Жизнь в деревне впроголодь стала мне наконец казаться не в жизнь. Заветным желанием было «выйти в люди». Мои старшие братья жили в городе. Работать им приходилось много, а получали они самое большее пятнадцать рублей в месяц, из которых надо было платить за квартиру и харч.»
«Выход в люди» состоял в том, что парень, вопреки мнению родителей, нанялся на 4 года к лавочнику — без оплаты, только за питание и поношенную одежду.
«Мне было отведено на зиму место на полатях в кухне, а летом — в сарае. Там я и прожил семь лет…я был и дворником, и истопником, доставлял из города кожу в кладовую, а обувь из кладовой в магазин, во всем помогал хозяйке по дому, ухаживал за коровой, носил хозяину обед и водку.
Одевали меня отвратительно… Вся одежда шла ко мне с хозяйских плеч без малейшей переделки и, конечно, в самом жалком состоянии. Но все невзгоды и колотушки (их было немало) я переносил терпеливо, ибо верил, что все это ступеньки и достижению моей заветной мечты «выйти в люди».
Потом хозяин согласился ему платить — поначалу 5 р. в месяц… Потом его «забрили» в царскую армию, но это уже другая история.
И не надо думать, что автор сгустил краски в угоду советскому агитпропу. Он там подробно пишет про 37-й год, как хватали «врагов народа», а потом (октябрь 1938) и его самого, про допросы «с пристрастием», 5-тиминутный «суд», путешествие на Колыму, как там «доходил» и т. д.
